Белая Богиня. Глава двадцать четвертая Единственная поэтическая Тема |
Страница 6 из 9 У Кольриджа в лучшие его времена было более ясное поэтическое сознание, чем у Китса. Хотя вторая часть поэмы "Кристабель" противоречит лунной магии первой части, в "Старом мореходе" в образе женщины, играющей на корабле-фантоме в кости со Смертью, Белая Богиня изображена со всей преданностью: Her locks were yellow as gold, Her skin was white as leprosy. The Nightmare Life-in-Death was she, Who thicks man's blood with cold. Кровавый рот, незрячий взгляд, Но космы золотом горят. Как известь - кожи цвет. То Жизнъ-и-в-Смерти, да, она! Ужасный гость в ночи без сна, Кровь леденящий бред. (Перевод В. Левина) Английские сочинители баллад, оставшиеся неизвестными, постоянно славили красоту Богини и ее страшную власть. Она вдохновила анонимного автора на создание "Песни Тома О'Бедлама": И филин тут как тут, Да селезень зеленый С крикливою вороной Печаль мою поют. (Перевод А. Шараповой) Также и в "Святой земле Вальсингам7": Словно ангел Господа Бога, Как нимфа или царевна Стояла она у порога. - Ушла и меня одного, Как незнакомца, оставила. А когда-то во мне души Эта дева не чаяла. (Перевод А. Шараповой) "Святая земля Вальсингам" напоминает полное нежности описание Богини в древнеирландском сказании "Болезнь Кухулина", сочиненное Лаегом после посещения крепости сидов: Прекраснее всех жен ирландских И легкостью шагов, и золотом кудрей, Но и умом, и смелостью, и блеском. Со всеми говорит она в черед, И речь ее столь сладкозвучна, Что тотчас же сердца мужей Переполняются любовью к ней. Но хотя Богиня любит губить, губит она только тех, кто хочет быть погубленным. Упоминание Кольриджа о проказе (white as leprosy) на удивление точно. Белизна Богини всегда была двоякого свойства. С одной стороны, это прелестная белизна жемчуга, женского тела, молока, нетронутого снега, а с другой - ужасная белизна трупа, призрака, проказы. Недаром в Левите (14:31) излеченный от проказы первым делом благодарит богиню-мать "приношением хлебным", то есть ячменной мукой. Алфито, как мы уже говорили, все это в себе соединяла, ибо alphos - белая проказа, что поражает лицо, a alphiton-ячмень, и Алфито жила в вечных снегах на скалах Нонакриса. Павсаний связывает слово leprosy, означающее "чешуйчатость", что является характер ной чертой настоящей проказы, с городом Лепреем, который стоит на берегу реки Алфей в районе Трифилии (клевер), где была колония прокаженных, основанная богиней по имени Лепрея. Потом она перешла под покровительство "Зевса белого тополя", поскольку leuce- другое название проказы - означает также "белый тополь". Таким образом, мы связываем несколько нитей. О белом клевере, который растет там, где правит богиня любви Олвен, можно сказать "белый, как проказа". И еще получается, что листья белого тополя (осеннее дерево "Beth-Luis-Nion"), который все еще растет в долине Стикса, использовались как профилактическое средство против проказы, ибо albus и albulus на латыни имеют все значения греческого слова alphos. Когда Эвандр пришел из Аркадии в Италию, он принес с собой название реки Алфей: Albula - старое название реки Тибр, хотя его желтые воды заработали бы ему название Xanthos или Flavus, если бы не вмешательство Белой Богини, способствовавшей миграции. Священнослужительницы Белой Богини в древние времена, видимо, красили лицо мелом, подражая белому диску луны. Похоже также, что остров Самофракия, знаменитый своими мистериями в честь Белой Богини, получил название от чешуйчатой проказы, так как Samo - белый, а старо-гэльское слово, обозначавшее этот вид проказы, - Samothrusc. Страбон в "Георгиках" подтверждает это предположение, цитируя Артемидора, который писал, что "возле Британии есть остров, где отправляются те же обряды в честь Цереры и Персефоны, что в Самофракии". |
| « Белая Богиня. Глава двадцать пятая Война на небесах | Белая Богиня. Глава двадцать третья Мифические звери » |
|---|
